Читать книгу "Жаркая осень 1904 года  - Александр Харников"

Конечно, если сложить два и два, то получалось, что бронирование такого корабля либо должно быть скорее крейсерским, чем линейным (ибо основной запас водоизмещения съедали корпус, силовая установка, вооружение и запас топлива), либо этот корабль сможет брать на борт мало топлива и будет действовать только на небольшом расстоянии от своих баз.

В британском адмиралтействе так сильно напугались еще не рожденных «Измаилов», что, по непроверенным данным, собирались наклепать целую дюжину подобных уродцев. Но как бы то ни было, назревала очередная гонка военно-морских вооружений, и Россия собиралась дать на нее свой любимый асимметричный ответ – одновременно с тем, как Германия даст ответ симметричный. И вот тогда можно будет полюбоваться – как на это отреагируют лорды британского адмиралтейства.

Первым подал голос старший инженер-механик Иван Григорьевич Бубнов, который, как уже говорилось, ранее уже участвовал в совместной работе с группой сотрудников СПМБМ «Малахит», возглавляемой Петром Геннадьевичем Вороновым.

– Господин контр-адмирал, – с некоторой обидой сказал он, – а собственно, зачем мы вам здесь, когда все очень быстро и качественно могли бы сделать господа из будущего, которые на проекте «Измаилов» и так взяли на себя половину работы?

– Иван Григорьевич, – укоризненно покачал головой адмирал Григорович, – ну что вы, право слово, капризничаете как ребенок[7]. Господа из будущего призваны помочь вам избежать уже известных им ошибок, а также сделать с помощью своих машинок большую часть расчетов. Вот вы вместе с господином Беклемишевым уже полтора года пытаетесь довести до ума свой «Дельфин», а до сих пор еще не знаете, что бензиновые и керосиновые двигатели, вследствие большой пожароопасности и взрывоопасности паров этого топлива, для подводных лодок категорически противопоказаны. А узнать об этом вы могли только после того, как взорвались бы пару раз на своем моторе «Даймлер», причем погибли бы люди, а лодка получила повреждения. В замкнутом пространстве с бензином шутки плохи. Кроме того, помните, как вы этим летом вместе со своим «Дельфином» разок чуть было безвозвратно не нырнули на дно, а двенадцать человек вашей команды спастись так и не смогли? Скажите, кто ж такой умный из вас придумал выпускать воздух из балластных цистерн внутрь лодки, а не в забортное пространство? Могу сказать вам, что за все те сведения, которые сообщат вам Петр Геннадьевич и его коллеги, там, в том мире, уже заплачено жизнями подводников и погибшими подводными кораблями. А посему, пожалуйста, будьте добры слушать, что вам скажут, и мотать на ус. И помнить, что настоящую школу подводного судостроения оставить нам можете только вы, и никто другой.

В ответ на эту речь адмирала Бубнов и Беклемишев согласно кивнули и уже более дружелюбно посмотрели на Воронова. Строгих учителей обычно никто не любит, но потом их благодарят и вспоминают с теплым чувством.

И тут подал голос единственный по-настоящему штатский участник этой встречи, инженер-железнодорожник Михаил Петрович Налетов.

– Господин контр-адмирал, – спросил он Григоровича, – скажите, а зачем меня, простого железнодорожного техника, вызвали в Петербург аж из самого Дальнего?

– А затем, – ответил адмирал Григорович, – что по данным, полученным от наших потомков, в их прошлом вы в условиях осажденного Порт-Артура менее чем за полгода сумели спроектировать, построить, спустить на воду и довести до ходовых испытаний подводный минный заградитель водоизмещением в двадцать пять тонн, рассчитанный на четыре якорные мины. Это тоже есть настоящее чудо технической мысли и организационного таланта. Потом по вашим чертежам был построен подводный минный заградитель «Краб» на пятьсот тонн надводного и семьсот тонн подводного водоизмещения, рассчитанный на транспортировку шестидесяти якорных мин. Этот корабль сумел открыть свой боевой счет – на скрытно выставленных им минах подорвались несколько вражеских транспортов. «Дельфин» господина Бубнова, кстати, так и не смог похвастать какими-либо боевыми успехами. Ведь признайтесь, вы ведь уже думали над этим вопросом?

– Да, господин контр-адмирал, – кивнул инженер Налетов, – такая мысль у меня возникла после разгрома японского флота. Я подумал, что противник мог бы закупорить гавань Порт-Артура и нанести огромный урон нашему флоту, если бы использовал подводные заградители, способные тайком от наших моряков выставлять минные банки.

– Ну, вот и замечательно, – улыбнулся адмирал Григорович, – значит, мы в вас не ошиблись. А теперь давайте послушаем, что нам скажет капитан второго ранга Павленко, который досконально изучил все эти подводные лодки.

– Коллеги, – начал свой доклад кавторанг, – подводные силы – это один из трех китов, на котором наряду с надводными кораблями и морской авиацией будут стоять военно-морские флоты в ХХ веке. На данный момент я считаю, что Российскому флоту необходимо иметь в своем составе подводные лодки трех классов.

Первые – класса «малютка», то есть подводные лодки водоизмещением: надводное – порядка ста семидесяти тонн, подводное – порядка двухсот пятидесяти. Вооружение – два носовых трубчатых торпедных аппарата без запасных торпед и турель для пулемета на рубке. Такие лодки предназначены для атаки противника у своих берегов или при поддержке судна-матки – для действий внутри вражеских баз. Поэтому боевых действий в надводном положении они вести не должны, и пушка для них – излишняя роскошь.

Вторые – подводные лодки среднего водоизмещения: семьсот тонн – надводное, тысяча тонн – подводное. Вооружение – четыре носовых и два кормовых трубчатых торпедных аппарата. Каждый аппарат имеет одну торпеду в боевом положении и одну запасную на стеллажах. Из дополнительного вооружения они могут иметь пушку в семьдесят пять миллиметров и пулемет. В этом же среднем классе могут быть построены средние подводные минные заградители типа «Краб». На вооружении у «Крабов» могут быть: пушка, два носовых торпедных аппарата и две минных галереи общей вместимостью – шестьдесят якорных мин.

Такие подводные лодки предназначены для прерывания вражеского торгового судоходства и противодействия боевым кораблям противника на расстоянии до пятисот морских миль от своих баз. По опыту нашего прошлого, для уничтожения невооруженных торговых судов малого тоннажа зачастую выгоднее использовать пушку вместо торпед, или, как их тут у вас еще называют – самодвижущихся мин. Но при этом можно нарваться на вооруженное судно-ловушку, прикинувшуюся мирным каботажником. Лодка – плохой надводный корабль, и в артиллерийском бою она будет, скорее всего, потоплена.

– Господин капитан второго ранга, – воспользовавшись паузой, спросил лейтенант Беклемишев, – а как же международные конвенции, которые требуют досмотра неприятельских торговых судов и снятия с них команды в случае потопления? В подводную лодку кота лишнего не засунешь, не то что неприятельскую команду.

– Какие там конвенции, лейтенант! – сардонически усмехнулся Павленко. – Уже следующая война на море будет вестись без каких-либо правил. Подводные лодки – да и не только они – будут топить все, что плавает: боевые корабли, санитарные и войсковые транспорты и даже пассажирские лайнеры. На суше противоборствующие войска будут травить друг друга газами и десятками тысяч косить наступающих солдат из пулеметов. С аэропланов и дирижаблей на мирные города посыплются бомбы, а в ответ в небо поднимутся другие аэропланы, задачей которых будет захват и удержание контроля над небом. И наша задача, господа офицеры – сделать так, чтобы из этой страшной войны Россия вышла не только победившей, но еще и усилившейся, и окрепшей.